обсудить на форуме  >>>>>>>>>>>>>

 
   

Алексей ОБОЛЕНСКИЙ

НОВАЯ СТАРАЯ КНИГА

    Среди множества имен русских писателей, посвятивших свои произведения описанию родной природы и охоты, лишь немногим выпала удача получить известность и читательское признание еще при своей жизни и не кануть в небытие вскоре же после смерти. Одним из немногих таких «счастливцев» стал Егор Эдуардович Дриянский, чьи «Записки мелкотравчатого» были и остаются одной из любимейших книг поклонников псовой охоты на протяжении вот уже полутора столетий.

  «Записки», впервые увидевшие свет на страницах, издаваемого А.В.Дружининым журнала «Библиотека для чтения», в сентябре-декабре 1857 года, выдержали с той поры без малого полтора десятка переизданий. Два года спустя после своего дебюта в дружининском журнале, повесть публикуется уже в журнале «Русское слово», и в том же 1859 г. выходит в Петербурге отдельной книгой. Уже после смерти автора «Записки мелкотравчатого» дважды издаются в Москве в 1883 и 1887 гг., а в 1906 преемник С.В.Озерова на посту редактора журнала «Псовая и ружейная охота» К.В.Мошнин выпустил в Туле очередное переиздание «Записок» в качестве премии для подписчиков своего журнала. В 1931 г. в Ленинграде «Записки мелкотравчатого» вышли с вступительной статьей замечательного историка и литературоведа Павла Елисеевича Щеголева (1877-1931), открывшего этот прекрасный памятник охотничьего быта старой России для советского читателя. В 1957-58 гг. повесть издается редакцией альманаха «Охотничьи просторы» и выдерживает до сегодняшнего дня еще четыре книжных переиздания – два московских 1985 и 2000гг., подарочное ростовское 2000 г. и, наконец, последнее, осуществленное столичным издательством «Аквариум» в начале этого года.

  К глубочайшему сожалению большая часть этих изданий не содержит сколько-нибудь грамотного биографического очерка и вовсе не знакомит читателя с историей создания повести, ставшей для псовых охотников легендарной. Счастливыми исключениями стали лишь упомянутые выше ленинградское издание 1931 г. и публикация в «Охотничьих просторах», предваренная очерком Н.П.Смирнова «О «Записках мелкотравчатого» и их авторе» (Охотничьи просторы: Альманах. – М., 1957. - №8. – С. 254-262). Все же остальные авторы предисловий лишь способствовали внесению путаницы, а то и откровенной ереси в умы читателей.  Не стала исключением и последняя книжка «Аквариума» с предисловием В.Г.Гусева, вылившимся в панегирик крепостной России с полнейшим незнанием не только биографии Е.Э.Дриянского («родился предположительно в период между 1820-1825 гг.»[1]; «изданные в 1854 году[2]» «Записки мелкотравчатого» и мн. др.), но и отсутствием элементарных познаний в отечественной истории. Чего стоит, к примеру, лишь утверждение о том, что «они же (псовые охоты – А.О.) обеспечивали обороноспособность страны, <…> комплектуя егерские (сугубо пехотные! – А.О.) полки из охотничьей обслуги, прошедшей кавалерийскую подготовку в регулярной псовой охоте»[3]?!

  Приступая к работе над этим очерком, я руководствовался, прежде всего, желанием познакомить современного читателя с основными вехами жизни и творчества Е.Э.Дриянского, а также избавить от многочисленных мифов, плотной паутиной опутавших за минувшее столетие «Записки мелкотравчатого» и судьбу их автора.

  Родился Егор Эдуардович Дриянский 23.04 (5.05 – н. ст.) 1812 г. в с. Кошары Конотопского уезда Черниговской губернии. О его родителях нам ничего неизвестно. Позднейшие сведения о том, что его отец был «поручиком», как и о том, что сам Егор Эдуардович владел поместьем в Раненбургском уезде Рязанской губернии, вполне легендарны. Фамилии Дриянских мы не встретим ни в одной из русских родословных книг, в которые скрупулезно вносились все обладатели, как потомственного, так и личного дворянского достоинства.  Доподлинно известно лишь, что будущий писатель учился в 1829-31 гг.  в Нежинской гимназии высших наук, откуда был отчислен по прошению опекуна М.Мокренаго.

 Чем занимался Дриянский в дальнейшем также неизвестно, но в июне 1837 г. он оказывается в Москве и передает в цензурный комитет свою первую рукопись: «Повести. Книжка 1». Получив ее вскоре для исправления, Егор Эдуардович больше в цензуру не обращался и исчез с литературного горизонта на добрых тринадцать лет.

  В 1850 г. Дриянский знакомится с замечательным русским драматургом Александром Николаевичем Островским (1823-1886), входившим в ту пору в «молодую редакцию» «учено-литературного» журнала «Москвитянин», и уже к концу того же 1850 г. публикует в 17-18 номерах «Москвитянина» свою первую повесть – «Одарка-Квочка», явившуюся, по словам современного литературоведа В.М.Гуминского (Русские писатели 1800-1900: Энциклопедический словарь в 4 тт. – М.: БРЭ, 1999. – Т. 3. – С. 184) – «попыткой переосмысления гоголевских мотивов и сюжетных ситуаций (ссора Ивана Ивановича с Семеном Ивановичем из-за теленка) в рамках этнографически точной «малороссийской идиллии»». Критика отметила и литературную вторичность большинства эпизодов повести, и перенасыщенность ее «местным колоритом», однако признала у ее автора определенный «талант, хотя и подражательный, который, будучи и необработанным, обнаруживает оригинальность» (Н.А.Некрасов). В следующей повести «Лихой сосед» (Библиотека для чтения, 1856. – т. 140; авт. Название «Паныч»), которую Аполлон Григорьев в письме А.В.Дружинину (август 1856 г.) назвал «прекрасной вещью», Егор Эдуардович стремился воссоздать хорошо знакомую ему с детства картину «старого казацкого быта», взяв за основу традиционные для малороссийского народного театра характеры-маски (цыган, сметливый казак, скряга-колдун и пр.).

  Последующие произведения Дриянского уводят читателя от поэтизации патриархальной провинциальной жизни к реалистическому и подчас сатирическому изображению современной повседневной действительности. «Квартет» (1858) рисует офицерский быт захолустного армейского полка в уездной глубинке; роман «Туз» (1865) рассказывает о зарождающейся в России буржуазии, на примере «самого, по-видимому, счастливого человека» - ничтожного и пустого Антона Антоновича. Перу Егора Эдуардовича принадлежат также пьеса из провинциального быта «Комедия в комедии» (1855), «уголовная» повесть «Изумруд Сердоликович» (1863), повесть с элементами автобиографии «Конфетка» (1863), очерки «Притон» (1860), «Скипидар Купоросович» (1870), рассказ «Алеша ружейник» (1869), комедия «Бог не выдаст – свинья не съест» (1872), охотничья повесть «Амазонка» (1860).

  Но подлинную известность Е.Э.Дриянскому несомненно принесли именно «Записки мелкотравчатого», отрывок из которых впервые появился во 2-м номере «Москвитянина» за 1851 г. Они стали первым в России произведением, изображавшим живописную панораму «отъезжего поля», показывавшую и охотников-дворян, и крестьян, и красоту среднерусской природы, и поэзию псовой охоты. Светлые, радостные страницы «Записок мелкотравчатого» многие исследователи считают, стоящими в одном ряду со знаменитой охотничьей прозой С.Т.Аксакова, И.С.Тургенева, Л.Н.Толстого. «Записки» с полным основанием позволяют Егору Дриянскому претендовать на почетное место в русской охотничьей литературе. Не обошел стороной Егор Эдуардович и изображение тогдашнего общества мелкопоместного степного дворянства с его беспробудным пьянством, смертным битьем «благородными» мужьями своих жен, подобострастием перед сильными мира сего и готовностью в споре отрубить хвост проигравшей пари собаке.

  К работе над «Записками» Егор Эдуардович приступил после знакомства с известным псовым охотником, обладателем одной из крупнейших комплектных охот Алексеем Николаевичем Кареевым, чье имение располагалось неподалеку от с. Щелыково Костромской губернии, принадлежавшего А.Н.Островскому, в котором Александр Николаевич, желавший всячески помочь начинающему литератору, предоставил Дриянскому место «управителя».  Неудивительно, что предложение Кареева о написании «охотничьей» повести было принято Егором Эдуардовичем с неподдельным энтузиазмом.

  Безо всякого сомнения, Егору Эдуардовичу довелось и лично стать свидетелем одной из охот, организованных Кареевым. В 1892 г. племянник Алексея Николаевича – Сергей Сергеевич Кареев писал (Отъезжее поле // Природа и охота, 1892. - № 11. – С. 102): «К дядиному крыльцу был подведен белый «Зайчик» и несколько других лошадей для гостей. Гостей, сопровождающих дядю на охоту было немного: д-р Губэтти, В.Н.Калимин - владимирский помещик, Е.Э. Дриянский, Н.Н. Шиловский - старый отставной гусар, товарищ дяди по полку, да я ... Охотники тоже, сняв шапки, перекрестились, проиграли общий позыв и разделились: в середину прошел Феопен со стаей, за ним пошли охотники по два в ряд: и вскоре далеко по окрестности разлилась их песня -  «Сентябрь месяц настает...».

  Описывая в «3аписках мелкотравчатого» смотр борзых у графа А.Н.Алеева, Дриянский указывает клички Награждай и Поражай - «...эти собаки чисто Наяновской крови». А в очерке «Инспекторский смотр» С.С.Кареева (Природа и охота, 1891 г. - №6) есть такие слова: «Это - щенки, - проговорил дядя, - Только что погодовали и потому в опсовине кобели - Награждай и Поражай... От Наяна я веду породу...».

  Из этих и других цитат  мы без труда можем установить персоналии героев «Записок мелкотравчатого»: прототипом графа Алеева стал А.Н.Кареев, Бацова – Нитлев, графа Атукаева – граф Пален. Неизменным осталось в повести название степного поместья Кареевых – Братовки.

  Эти и другие сходства с реальной действительностью позволили многим исследователям охотничьей литературы сделать вывод о том, что ««Записки мелкотравчатого» - не только вдохновенная поэма о псовой охоте, но и ее своеобразная энциклопедия в художественной форме»[4]. Первым эту мысль высказал, увлекшись полемикой с Реуттом и Венцеславским, П.М.Мачеварианов – «Е.Э.Дриянский в прекрасном, живом охотничьем рассказе «Записки мелкотравчатого» высказал о псовой охоте во сто раз более, дельнее и поучительнее, чем сколько написано в обоих вышесказанных руководствах (Реутта и Венцеславского – А.О.)…» Правда, здесь Петр Михайлович, очарованный художественными достоинствами повести, несколько преувеличил. Обвиняя авторов «руководств» в незнании русского охотничьего языка, он в частности писал:  «Кроме того, некоторые произносят: «отрыш» вместо «отрыщь». Собака рыскает или рыщет, а не рышет: ошибка очевидна, нечего ее и пояснять»[5]. Разумеется, въедливый глаз Петра Михайловича не мог обойти стороной ни «атрыж» (sic!) в «Записках мелкотравчатого», ни многократно высмеиваемую Мачевариановым надуманную практику «спортсменов» принимать волка «в пах» или «под хвост», преподнесенную Егором Эдуардовичем, как единственно верную, ни массу вкравшихся в повесть чуждых, никогда не существовавших в русской псовой охоте терминов, вроде - «на завладай»,  «стать на матку» и т.д. Впрочем, даже Мачеварианов был удивлен неверным названием одной из центральных фигур повести – Феопена:  «Но только, не знаю почему, доезжачий назван у него ловчим»[6]. Не отнимая у «Записок» их высокой художественной ценности, П.М.Губин также весьма критически относился к описанию в них техники псовой охоты: «Недурно написанные «Записки мелкотравчатого» могут только свидетельствовать о литературной способности автора, но никак о его знании охотничьего дела; например, что это за охотничье выражение: «стать на матку»? Что за необходимость ходьбы Феопена с громадным шестом по такому трясиннику, который не в состоянии сдерживать пешего человека? Ведь не уток же, в самом деле, искал Феопен? Правда, что волки держатся в болотах мест крепких, густо заросших камышами, тальником или мелколесьем, где невозможно бывает проехать верхом на лошади, но никак не таких мест, где трясина будет служить ежедневным препятствием ходьбы волков на добычу… Даже и в таких-то местах, где легавая собака порой прорывается в тину, а ружейный охотник, хотя и с трудом, но без вспомогательных шестов и других для ходьбы снарядов, исхаживает все болото, волки всегда выбирают места для логовов себе сухие и более удобные, по которым пройти может каждый пеший человек и без шеста феопеновского, который, в сущности, ничем иным, как только препятствием в чаще и лишней для охотника ношей быть не может»[7].

  Но, разумеется, критика знатоков псовой охоты никак не могла повредить талантливому произведению в глазах его многочисленных читателей, и слова П.Е.Щеголева приоткрывают нам завесу над тайной такого успеха повести: «Читатель, не державший в руках ружья, не имеющий никакого представления об охоте, собаках и т.д., вдруг проникается настроениями и интересами охотника, входит во все подробности охотничьего спорта. Ему становится близкой и родной психология гона, психология борьбы со зверем, делаются понятными и волнующими переживания собаки и человека, возникающие из их совместной работы. Книга Дриянского будит в читателе здоровый, седой инстинкт, заложенный в человеке от первобытных охот, являвшихся формой борьбы за существование»[8].

     Однако ни безусловный успех «Записок», ни регулярное издание других произведений не помогло Егору Эдуардовичу хоть отчасти освободиться от пут угнетающей его на протяжении всей жизни бедности. Еще 30 октября 1856 г., отправляя Дружинину повесть, Дриянский писал: «Полтинник занял на отправку рукописи, говорю откровенно – 90 рублей долгу, да зима на дворе. Вот тут и поэзия!..» Ничего не изменилось и в последующие годы… Постоянное недоедание, страшная нищета, холод съемных полуподвальных квартир сделали свое дело – давно уже мучавшие писателя приступы кашля, становились все более и более жестокими. Вердикт докторов не оставлял никакой надежды – чахотка! Подводя итоги своей творческой деятельности, Дриянский всерьез задумался о возможности издания собрания своих сочинений. «Видите ли,— писал он С.В.Максимову в ноябре 1865 года, — еще в третьем году покойник он Аполлон Григорьев адресовался ко мне с предложением от Стелловского (известного книгоиздателя – А.О.) насчет полного собрания моих вещей... Всех вещей будет до пятнадцати, и со всем наберется листов вблизи ста...» Однако судьбе было угодно  распорядиться иначе…

  «Милый Миша, — писал Александр Николаевич Островский брату 4 декабря 1872 года[9],— Егор Эдуардович Дриянский при последнем издыхании: нужда, сырые квартиры сломили его железное здоровье и довели до лютой чахотки. В темном углу, за Пресней, без куска хлеба, без копейки денег умирает автор «Одарки Квочки», «Квартета», «Туза», «Паныча», «Конфетки» и пр., таких произведений, которые во всякой, даже богатой литературе были бы на виду, а у нас прошли незамеченными и не доставили творцу-художнику ничего, кроме горя. Теперь уж поздно бранить его за непрактичность, за хохлацкое, упрямство, за неуменье показать товар лицом; теперь надо помочь ему. Сделай милость, напиши кому-нибудь из членов Литературного фонда, чтобы поспешили помощью несчастному Дриянскому (формальности на этот раз можно и обойти)...»
      Письмо Островского было доложено на 32-м заседании комитета Литературного фонда, и 18 декабря нуждающемуся писателю выделили 100 рублей. «Чтобы понять, как вовремя и к месту была эта помощь,— благодарил Островский казначея Литфонда,— надо было видеть, как крестился Дриянский, принимая деньги».

  В святочные дни 1872 г. московские газеты наперебой писали о постановке в Малом театре новой комедии Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын» - ее автор сообщит Некрасову о «сумасшедшем, бешеном успехе» пьесы; об открытии модного среди столичной аристократии катка на Пресненском пруду, в двух шагах от последней квартиры Дриянского, по соседству с Зоологическим садом: именно той зимой - как впоследствии с точностью установят литературоведы - толстовский Константин Левин будет кататься здесь вместе с Кити Щербацкой. Писали о том, что «саратовский помещик Петр Иванович Богданов осенью выехал из Саратова в поле с собаками; куда бежали зайцы и лисицы, туда и Богданов ехал с охотою; так за зайцами и лисицами доехал до Симбирска, где захватила его зима. Между Саратовом и Симбирском до 400 верст по почтовой дороге. Богданов хорош собой, богат, щеголь, танцор, немного поэт — быстро стал необходимым членом общества...»  Сообщали газетные полосы и  другие новости, предупреждали об осторожном обращении с огнем в преддверии новогодних праздников с их всегдашней пиротехникой. Не сообщили они лишь о смерти литератора Егора Эдуардовича Дриянского 29 декабря 1872 (10.01.1873 – н. ст.) года в доме Александрова, в Безымянном переулке, что за Пресненским мостом…


[1] Дриянский Е.Э. Записки мелкотравчатого/Предисл. В.Г.Гусев. – М., 2006. – С. 9.

[2] Там же. – С. 9.

[3] Там же. – С. 7.

[4] Марков Б.И. Москва охотничья. – М., 1997. – С. 187.

[5] Мачеварианов П.М. Записки псового охотника Симбирской губернии. – М., 1876.

[6] Там же.

[7] Губин П.М. Полное руководство ко псовой охоте. – М., 1891. – Ч. 2. - С.4.

[8] Щеголев П.Е. Об авторе «Записок мелкотравчатого»/Дриянский Е.Э. Записки мелкотравчатого. – М.-Л., 1930. – С. 30.

[9] Островский А.Н. Полное собрание сочинений. – М., 1979. – Т. 11. – С. 413-414.