обсудить на форуме  >>>>>>>>>>>>>

 
   

Алексей ОБОЛЕНСКИЙ 

Начиная со времени своего появления в России, т.е. с первой половины 18 столетия, несмотря на свою немногочисленность и труднодоступность для подавляющего большинства русских псовых охотников, английские хортые борзые (предки современных грейхаундов) находили не только ярых противников, но и не менее пламенных сторонников.
И, если П.М.Мачеварианов и многие-многие другие корифеи псовой охоты были склонны видеть в этих собаках лишь «бритых английских поддергаев-звонарей» (Заметки старого провинциального охотника//Журнал охоты. – 1875. - №1. – С. 10), то ряд других, не менее известных псовых охотников (в основном столичных), едва увидев «англичан» в поле, становились их страстными поклонниками и апологетами.
Весьма показательная полемика развернулась в августе 1890 г. на страницах издаваемого Александром Евгеньевичем Коршем «Журнала Охоты». Поводом для нее послужило письмо всем известного тульского охотника Сергея Владимировича Озерова:

Милостивый государь, г-н редактор!
Прочтя статью г-на Блохина в майской книжке Вашего уважаемого журнала, я крайне был удивлен следующими строками на стр. 109: «не дальше, как нынешнюю осень, я получил письмо от одного охотника, хорошо мне знакомого, который был в большой съездной охоте, и собаки английские, принадлежащие Д.И.Раевскому, оскакали всех остальных собак». Эти строки заставили меня, владельца кровных псовых борзых, обратиться к г. Раевскому с просьбой объяснить, как было дело на самом деле. Зная, что английские борзые г. Раевского славятся в Тульской губ. своей резвостью, я тем не менее знал также, что многоуважаемый Дмитрий Иванович – охотник истинный, и что отзыв его может быть лишь беспристрастным.
Прилагая при сем этот отзыв в письме ко мне, от сего 20 июля, я прошу Вас, милостивый государь, напечатать его целиком, так как он настолько характерен, что выпустить из него, хотя бы одно слово, я считаю преступлением. Прошу только фамилии гг. охотников обозначить инициалами.
Примите и проч.
С.В.Озеров
Июля 30 дня 1890 г.



При этом приложено следующее подлинное письмо Д.И.Раевского к С.В.Озерову:

Милостивый государь, Сергей Владимирович!
Тем с большим удовольствием исполняю Ваше желание и отвечаю на Ваши вопросы, что статья г. Блохина, о которой мне говорил Д.П.В., меня самого не мало удивила, а именно: из каких источников автор почерпнул сообщаемые им сведения?! Хотя последние и льстят моему охотничьему самолюбию, но в интересах справедливости я должен сознаться, что они далеки от истины. Вот уже четыре осени у меня на собственной своре вместе с англичанами ходит Сударка (от Сударки кн. П.С.Гагарина и Кидая Д.П.Вальцова, что от Подруги и Кидая гр. А.Д.Шереметева), дочь Сударки В.П.Глебова, а последние два года – и две ее дочери (от Поспеха Д.П.Вальцова), получившие серебряные медали на Московской выставке, и я ни разу не видал, чтобы англичане оскакивали псовых.
Возобновляя в памяти свои Ефремовские охоты, я пришел к убеждению, что г. Блохину мог дать повод сказать о резвости моих англичан лишь следующий случай: приехав с охотой к Д.П.В., и не застав его дома, я на утро, вместе с соседом Д.П. И. поехал потравить Ефремовских русаков. С собою я взял лишь двух молодых англичан. И вот на этой-то охоте мой черный Мулат замечательно эффектно оскакал свору И. и собак Л. Но, по моему крайнему убеждению, уж никак нельзя вывести суждение о сравнительной резвости двух пород собак из этого эпизода. Во-первых, нельзя счесть оскаканных собак за представителей псовой, их считали таковыми только их владельцы, а, во-вторых, в числе других у Л. были и англичане. Мне, как охотнику, и больно и досадно, что на подобном единичном случае, без обстоятельной его критики, многие основывают свои суждения о всей породе псовой или какой другой. Благодаря ложным выводам, такие охотники не дорожат породными собаками, а берут потомство от выборзков.
Вот все, что я счел нужным Вам написать. Если Вы пожелаете в Вашем возражении Блохину что-либо напечатать из моего письма, то я нисколько не буду в претензии.
За сим. Пожелав Вам всего хорошего, остаюсь Ваш покорный слуга –
Д.Раевский, 20 июля 1890 г.


Однако и на этот раз английские борзые смогли найти своего защитника в лице помещика Богородицкого, Епифанского и Ефремовского уездов Тульской губернии, выпускника юридического факультета Московского университета, князя Дмитрия Дмитриевича Оболенского (1844-1931).
Служивший шталмейстером (т.е. управляющим царскими конюшнями) при Александре II, владелец собственного конного завода, Дмитрий Дмитриевич занимал некоторое время пост Вице-президента императорского скакового общества, был предводителем Ефремовского дворянства и состоял Почетным членом императорского общества правильной охоты. Нагрудный знак этого общества, некогда украшавший грудь Дмитрия Дмитриевича, заботливо сохраненный его потомками, стоит сейчас перед автором этих строк…
Будучи близким знакомым Л.Н.Толстого, Дмитрий Дмитриевич не только неоднократно охотился с великим писателем, но и с удовольствием делился с ним рассказами из светской петербургской жизни. Некоторые из них нашли отражение и в творчестве Льва Николаевича. Так, например, будучи страстным охотником и любителем скачек, Оболенский сообщил Толстому много подробностей для романа «Анна Каренина». «Между прочим, - писал Дмитрий Дмитриевич в своих «Воспоминаниях», - я передал Льву Николаевичу подробности и обстановку красносельской скачки, которая и вошла в ярком изображении в «Анну Каренину». Падение Вронского с Фру-Фру взято с инцидента, бывшего с князем Д.Б.Голицыным, а штабс-капитан Махотин, выигравший скачку, напоминает А.Д.Милютина». Более того, некоторые литературоведы сегодня полагают, что Толстой писал Стиву Облонского ни с кого иного, как со своего приятеля – Дмитрия Дмитриевича Оболенского, носившего в семье Толстых ласковое прозвище «Миташа»…

И хотя Дмитрию Дмитриевичу Оболенскому, как вы увидите, так и не удалось опровергнуть ни одного из цитированных выше суждений Озерова и Раевского, тем не менее, это не мешало английским борзым еще в те стародавние времена иметь своих горячих поклонников.
 

Второй же материал, опубликованный в том же августовском номере «Журнала Охоты» за 1890 г. и предлагаемый сегодня вниманию читателей сайта «Борзые МООиР», представляет собой переводную с английского методику «выдержки» (т.е. – подготовки, тренировки) английских борзых, многие из моментов которой не потеряли актуальности для охотников и до сегодняшнего дня. Я искренне надеюсь, что публикуемые на сайте материалы привлекут внимание современных любителей охоты с грейхаундами.

 

 

 
         
         
         
     

 

Князь Дм. Дм. Оболенский

Несколько слов об английских борзых

По  поводу  писем гг. Озерова и Раевского.

  В охотничьем мире - как скаковом, так и псовой охоты, - не переводится вечный спор о преимуществах  пород Английской и Русской и, несмотря на убедительность тысячи фактов и примеров, спор этот длится и по сие время, при чем каждая партия имеет своих сторонников. «Английские борзые нежны, не переносить холода, чичера, непогоды», в один голос, но на разные лады, твердят охотники до Русских псовых и густопсовых! - «Возили мы их домой на седлах», вставляет в угоду хозяину веское свое слово доезжачий или стремянный, тут находящийся; и вот приговор составлен: с ан­глийскими можно только в хорошую теплую погоду ездить и не далеко и т. д. Одним словом, повторяются те же присказки, что и про скаковых лошадей, что они хороши для 1 ¼ верстных скачек, а скачут потому, что ноги длинны и тому подобный веский вздор, который мы слышим, к сожалению, ежедневно... Что тут возражать и не знаешь! неверующего не убедишь, а верующему как раз сомнение вложишь в душу. И мне, старому охотнику, ныне уже, можно сказать, отставному, пора бы давно проникнуться тою мыслью, что не из чего хлопотать, доказывать, нечего защищать Английскую борзую и Английскую скаковую лошадь, так как они сами за себя постоят и никому не дадут себя ни объехать, ни обскакать — но нет: прочел я письмо С.В.Озерова и Д.И.Раевского и не под силу мне смолчать на их речи!

  Где   это   они    видели,    чтобы   псовые   и   густопсовые всегда   обскакивали   английских?!   Вероятно, были отдельные   случаи когда,   английские, быть может, не   были в порядке, но в   общем   результате - никогда,   чему  доказательством служат все отчеты о садках. Были случаи, что и рысаки Каншина объехали скаковую тройку князя   Хилкова, а в Лебедяни, при 25 пудах разницы, Н.И.Челищев   объехал   скаковую   Мяснова,   но   ведь   эти победы над   английскими   более   в  пользу   их, чем во вред! Многие охотники не признают садки, - где всегда английские побеждали псовых и густопсовых,- мерилом, как многие и скачек   также   не   признают,  но ведь весь   мир руководится ими, как мерилом, да и где же найти его тогда это мерило? Для меня и скачки, и садки есть мерило, но не на скачках и не на садках я изучил английских лошадей и борзых, а в отъезжем поле - и в непогоду, и в жару; и  на коротких, и  на дальних дистанциях убедился я в их   выносливости, резвости и непобедимости.    Попробуйте в жару, которая часто бывает в сентябре, проехаться с   густопсовыми,   далеко ли   вы   с   ними   уедете? А   в дождик,  когда завитки их намокнут и лапы вязнут в грязи,   как   они   поскачут и догонят ли они что- либо? Сколько я  ни охотился,   но,   после   30-летней   практики, остановился - contre tout et contre tous - исключительно па английских  борзых для местности,   как наша Тульская губерния, близкой к степной, но, конечно, на английских, акклиматизированных,  воспитанных при суровых условиях  у  нас уже   и  не  похожих на тех левреток, которых   люди   незнающие   часто   выписывают   вместо   борзых, сих последних, действительно, привезешь на седле и за версту домой.  В местностях лесистых, в наших северных губерниях, создавших густопсовую борзую, кидка ее   на   поляне и полезна и   нужна,   там   псовая   имеет основание, но, сколько я ни езжал с борзыми в нашей степной местности, я не видал, чтобы псовые обскакивали английских.  А у меня их перебывало, и тех, и других, масса, начиная с куцых, очень резвых, выведенных еще дедом моим Бибиковым с Кавказа, и кончая знаменитою Подругою Д.П.Вальцова, выведенной от моих же собак, так что меня нельзя укорить в пристрастии к английским борзым, ибо я вывел и псовых первоклассных собак и английских, но которых, од­нако, не обскакивали псовые и густопсовые других охот. Мне приходится приводить в пример своих собак, это, конечно, неудобно, но берешь этот пример, как ближайший, и, к счастью, те примеры, которые я приведу, были при свидетелях, на коих я и буду указывать. По­чти все рассказы про давнишние знаменитые травли относятся - по крайней мере на моей памяти - к английским собакам, как борзым, так и гончим, так как последними, в нашей местности. М.П.Глебов и II.А.Офросимов сганивали матерых волков. Они же и травили их английскими борзыми. Так, Чернец - знаменитый Глебовский, был английского происхождения и догонял и брал матерых волков; Ванишь жокея Скэфа, привезенный им из Англии, однажды, когда матерый волк, близ Белькова, г. Пашкова, стал уходить от всех Глебовских собак, догнал его и повис у него на ухе! Бедуин, П.А.Офросимова от его выписного Лорда и Торри, был резвейшею собакою и догонял матерого волка. Павел Александрович Офросимов предлагали кому угодно пари от 500 до 3000 рублей, помериться с его Бедуином, но желающих не нашлось, хотя многие богачи охотники и приезжали, думая померить своих собак на резвость с Бедуином. П.А.Офросимов в то время не был еще тем богатым помещиком, как после, и для него пари, им предложенное, было вопросом серьезным. Все удачные травли матерых волков, которые считаются не только трудными, но даже невозможными, я видел исключительно при участии английских борзых, которые одни, по-моему, в состоянии в угон догнать ма­терика.  Старинные рассказы про травлю матерых волков нашими дедами, прадедами, большею частью легендарны, а когда волков действительно брали, то или на полянах, или при участии тенет, которые очень были в   моде.   Теперь волков положительно травят больше, чем  прежде, и те травли, который я видел, были с английскими   борзыми. Я начал ездить с борзыми с ранней молодости, чтобы не сказать - детства. Помню многие хорошие охоты и потому могу сказать, что насмотрелся в жизни на всяких собак. Сам и завел фасонную охоту в  1861 г., в год освобождения крестьян, будучи 16 лет от роду, так  как представился случай взять хороших охотников,  бывших крепостных моего  деда,  Бибикова,   и М.П.Глебова;   с ними я много  изъездил   и   научился   ездить.  Таких доезжачих, например, каковы были в то время:  Иван Рушальщик, Василий Пахомов, Елистрат Сергеев, Лаврентий и многие другие, таких теперь нет, да и охота была недорогая, так как эти люди, лишь для того, чтобы остаться при   своем деле, жили   за  ничтожное жалованье: правда, что и потребности у них были незатейливые,- вся жизнь их   была в охоте.    Первые   собаки,   ко   мне   попавшие, отчасти были английские,   от   Ваниша    жокея   Скэфа,   а потом были и  русские   борзые, часть   которых,   подарил мне дядя мой, П.А.Раевский, отец Дмитрия Ивановича. Большая часть моих собак были  не чистокровные, а полукровные  от крымских собак, привезенных в 1856   году из Крыма, и Ваниша Английского. Резвости и силы они были   страшной - соединение   английской   крови с Крымскою. Но, должно быть, английская кровь брала верх, ибо все, дети Ваниша были хортые и очень напоминали английских, как складом, так и шерстью. От Ваниша (Скэфа) и Крымской Альмы у меня были, как я сказал, резвые собаки: Алмаз, Удар, Трус, Сверкай и др. (Сверкая я  подарил  отцу Д. Л.  Раевского, дяде своему   Ивану Артемь­евичу,  и  он долго его тешил).

 Держали мы их вместе с управляющим моего же имения немцем Ю.И.Л., страстным охотником, и, объезжая поля,  часто травили, при чем, как бы далеко русак ни вскочил, никогда не было  ухода. Под давлением отчасти своих охотников, а более от невозможности достать английских борзых, я, если и не совсем отстал от них, то все же одно время, от 61 по 66 год, более держался русских собак, и это было самое несчастное время моих охот, - я ездил много, целыми неделями бывал в отъезжем поле, но, кроме вечных разочарований и постоянных протравливаний, ничего не видал. Английская кровь перемешалась, собаки по мере того, как от них требовали большей злобы на волков, день ото дня становились тупее, а охота скучнее. Зайцы, мате­рые лисицы уходили, а прибылых волков я никогда и не считал серьезным зверем, так как у нас неоднократно верхами их заганивали на полукровных лошадях, да и всякая тупица первая поймает за хвост прибылого; как угодно и на каком расстоянии угодно. Немного поддержал мою охоту собаками, в 60-х годах, В.В.Лодыженский, у коего были очень рослые борзые породы И.Ф.Лодыженского. Ему я был обязан подновлением кровей - и в его собаках была-таки примесь английской крови. Резвые, с короткою, по жесткою шерстью, они были типом хортой, сильной, акклиматизированной борзой собаки. В конце же 60-х годов сосед мои И.Ф.Самарин, выписал из Англии несколько борзых, и от его Спринга пошли первые хорошие английские у нас, в Тульской губернии, так как порода собак, выписанных Пашковым, Глебовым и др., уже стала исчезать. После П.Ф.Самарина и я выписал себе свору - Спорта и Милли, а П.Ф. Самарин выписал своего знаменитого Тифа. Когда Спорта привели, он не был в порядке, ибо, вероятно, был забит, так что первое время его нельзя было видеть на деле, пока, наконец, раз не побежал на большой охоте, где был С. М. Глебов, гг. Раевские и гр. Л. Н. Толстой, матерый русак; он вскочил из-под собак гр. Л. Н. Толстого, тоже резвых, но быстро отделился от них и от   собак   И.   И.   Раевского   и,   выбравшись   на  межу, уже был как будто и близок к уходу в островок, как вдруг, откуда ни возьмись, на меже сзади него Спорт; он издали воззрился в группу собак и русака, неимоверно быстро пододвинулся к первой группе (т.е. собак), пересчитал всех, догнал русака, сбил его с межи и, не допустив до острова, поймал. Никто не ожидал такой прыти и, как гр. Л.Н.Толстой, так и Раевский были изумлены подвигом Спорта, который с этого дня попал в славу. На этой охоте был и Павел Александрович Офросимов: «что я вам говорил, когда вы корили Спорта, - сказал мне старик, - я его раз видел только, когда его привезли и предсказал, что это будет знаменитость». Прав был Павел Александрович – он же мне сказал, что дети Спорта будут еще лучше отца. Вся порода от Спорта и Дианки, дочери Спринта П.Ф.Самарина, была неимоверно резвая и сносная. Воспитанные на холодной псарне, собаки эти не боялись ни холода, ни погоды, имя твердую и плотную, но гладкую шерсть, были зорки, как ни одна собака в мире, и с ними я не знал, что значат уходы.

  В бурьянах, бывало, побежит лисица, так надо было видеть, на какую высоту эти собаки прыгали, чтобы увидать ее; а затем чутье у них было такое, что они бурьянами, бывало, на чутье догоняли лисицу. Умны они были замечательно: я несколько раз был свидетелем того, как, когда молодые собаки бросались по направлению к стаду, старые их догоняли и останавливали. Никогда не забуду я случая в лесу кн. Вяземского: я возвращался из отъезжего поля, из с. Хитровщины, когда-то знаменитого имения Л.Д.Измайлова, а в свое время принадлежавшего любимцу Петра Великого, Лефорту. Дело было уже после обеда, попался на дороге островок кн. Вяземского, и хотя я знал, что выводок волков взят, все же велел набросить гончих. Не долго погодя, гончие повели по лисице – и вдруг на опушке показался шумовой волк. Так как я близко стоял от опушки, - меня отделяла лишь большая дорога от мелколесья, - то испугался, как бы меня не увидал волк и почти лег на седле, пригнувшись так, чтобы меня не было видно. Собаки мои, увидав этот маневр, не медля сделали тоже, т.е. легли в высокую траву возле лошади. Долго волк не решался перебежать большую дорогу, но, услыхав приближающийся гон, он, несчастный, бросился вперед и, конечно, на половине дороги моментально был ошеломлен и остановлен моей сворою. Волк был прибылой, но порядочный, - дело было в начале октября, - он как-то уцелел от взятого выводка.

  Ходили мои англичане всегда без своры. У них кидка была замечательная, не уступавшая густопсовым накоротке. С последними я никогда не знал, когда можно ездить. В жаркое время, в сентябре, они до того мучаются от теплых своих завитков, что некуда с ними ехать; в дождливую погоду эти же завитки так намокают, набирают столько воды, что собакам опять-таки нельзя скакать; остается пороша, но и на ней мохнатые лапы не всегда удобны. Что касается до английских собак, акклиматизированных, то я с ними ездил во всякое время и всюду. Они не боятся холода, ибо воспитаны на холодной псарне, по строению своему, они, как английские лошади, неутомимы, а по резвости, повторяю, только их я и видел догоняющими матерого волка. Я в своих «Набросках и воспоминаниях» описал травлю матерого волка под Епифанью, когда он побежал из Грачиного болота. Травля была при его императорском высочестве великом князе Николае Николаевиче (младшем), и в журнале охотничьем, который ведется всегда в отъезжем поле, у его императорского высочества записано, что 2 сентября 1880 г. мною, т.е. кн. Д.Д.Оболенским, затравлен матерый волк английской сворой. Скажут мне, что мои догнали, но ведь были и русские собаки при этом. Да, но одновременно с матерым, затравленным мною, побежал другой материк и, хотя своры были расставлены в шахматном порядке, тем не менее он, пересчитав и те, которые попались навстречу, ушел, а взят тот, которого я травил английскими борзыми, которого они догнали – а это главное; взять же волка, когда его догнали и осадили, не трудно. Я ссылаюсь на журнал писанный, который и сейчас цел, вероятно. Я имел честь ту осень ездить с его императорским высочеством великим князем Николаем Николаевичем (младшим), и до этого эпизода с матерым волком надо мною всегда смеялись, что я англоман и пр., но после травли уже не было насмешек, а когда сажали взятых живьем волков, то моих англичан отводили подальше назад, ибо они всегда первые догоняли прибылых и не давали времени испробовать молодых собак, для которых садки делались. В данное время есть у его императорского высочества выписанная из Англии белая сука Тора, я готов принять какое угодно пари, что ее ни одна русская собака не обскачет – до того она резва! Я удивляюсь Д.И.Раевскому, что он, владея такими прекрасными английскими собаками, как те, кои выведены им и братом его, И.И.Раевским, от Самаринского Тифа и от моего Глухого, сына Спорта, может писать, будто он не видал, чтобы английские борзые обскакивали русских. Я могу ответить, что это, вероятно, потому, что его английские борзые не были в порядке, ибо, когда англичане в порядке, то их, как английских скаковых лошадей, никакая другая порода не обскачет. За последние годы, мои борзые – Билл, Спорт, Дарт, чистокровные английские, догоняли матерых волков, и хотя это редкость, тем не менее, когда травили у меня их, то англичанами.

На рисунке: Садочная попона борзых Гатчинской его императорского величества охоты

  В Хитровщине Епифанского уезда, Елистрат Сергеев затравил моими собаками матерого, в Стрешневе Данковского уезда, Андрей – мой стремянный, затравил матерого, наконец, в Грачином тоже. Кроме того, почти ежегодно травили переярков, а они недалеко отстали от материков.

  Я также в своих воспоминаниях описал травлю лисицы, на чутье взятую моими белыми борзыми; этому было много свидетелей. Подобный же случай был у меня еще раз, опять-таки в имении кн. Вяземского: за оврагом, почти в версте, побежала лисица, овраг был крутой, и я только махнул по направлению лисицы, как мои белые понеслись за нею; когда я перебрался через овраг и выехал на другой берег, то увидел, что вдали несутся мои две белые, а зверя нет; других же свор собаки разметались по полю. Но вот, смотрю, Билл несется уже один в бурьян и крапиву; вспрыгнув несколько раз, он опрометью бросился в густую крапиву и через какую-нибудь минуту уже на щипце нес обратно ко мне в ноги лисицу, которая и была тут же взята. Если «Журнал Охоты» примет, то я доставлю портреты двух моих любимых собак – по формам можно судить, что в состоянии эти собаки сделать. У них кидка страшная и, догнав волка, они прежде всего силою броска, грудью сшибают его с ног, чем его ошеломляют. От этого броска собаки иногда и гибли у меня. Так. Выписной Спорт, догоняя лисицу, ударился об дерево и тут же убился, его уже замертво подняли.

  На поляне, в лесах с. Бучалково Епифанского уезда очень трудно было перехватить лисицу. Если рано спустить, вернется в болото и остров Овсянкин, а надо было избирать известную точку, чтобы не перепустить или не допустить; я ежегодно, бывало, стоял на этой перемычке, и только с моими резвыми англичанами мне удавалось уловить эту точку и без осечки брать лисиц.

  По мере того, как пишешь воспоминания, все более и более возникает перед пишущим прошлое. Я напомню читателю Политехническую выставку 1872 года, когда, впервые, устроились садки, тогда еще зарождавшиеся. Выставлено было много собак, и на Ходынке сажали русаков, откуда-то добытых. На первой же садке отличился Тиф Петра Федоровича Самарина: он лихо догнал русака, далеко-таки посаженного; проловив его к Ваганьковскому кладбищу, вернул к зрителям, кои находились вблизи места, где теперь здание выставки, - и поймал на глазах всей публики. Казалось, он ловил один – так далеко отделился он от других собак. На другой садке отличилась моя Дианка, от Спринга (первой выписки П.Ф.Самарина). Травля вышла очень красивая: из трех пущенных свор – Шереметева, Кареева и Апушкина, - все же Дианка первая догнала и затем поймала посаженного русака. Красивой же садка вышла потому, что в это время по Ходынке шел поезд военной железной дороги, которую, в виде опыта, строил тогда с железнодорожными батальонами Михаил Николаевич Анненков, знаменитый строитель Закаспийской ж.д. Поезд шел тихо, в виду травли был остановлен, и публика повыскакала из вагонов, чтобы посмотреть садку – так что картина была очень живописная. Как Тиф, так и Дианка были героями дня – ими все любовались.

  Я не столько возражаю гг. Раевскому и Озерову, сколько привожу примеры, когда английские борзые обскакивали псовых и густопсовых. Я охотник до всяких собак и признаю также прелесть густопсовых, но в практичном применении нет других, кроме английских, выведенных уже у нас. Говорят. Что нужен тщательный уход, да ведь он нужен для всякой собаки – наши щенки, жеребята большею частью гибнут, благодаря отсутствию ухода и корма; но когда английские гибнут, то об них говорят, а о тех тысячах русских животных, которые ежегодно гибнут от бескормицы – молчат. Это явление слишком обыденное.

  Понятие и потребность ухода и заботы о животных, это явление, уже присущее более образованному классу, а простому русскому человеку оно, к сожалению, еще далеко недоступно. В крепостное тяжелое время, при величайшей строгости, редко можно было добиться тщательного ухода за лошадьми и собаками, и народ считал англичан тиранами, когда они заставляли их чистить тщательно лошадей, а особенно собак. Зачастую в больших охотах люди, приставленные ходить за щенками, ломали им ноги, чтобы избавиться от скуки их кормить, так что я пришел вообще к заключению, что трудно добиться хорошего ухода от людей малообразованных. Английские борзые выписанные, конечно, требуют особого ухода, они боятся есть вместе с огромными густопсовыми, которые их от корма отбивают, но воспитанные на холодной псарне, рожденные здесь и от английских, те сами себя не дадут в обиду и любого густопсового отгонят от корма.

  Настоящие садки в Петербурге и в Москве дали блестящие результаты по резвости и, надо полагать, послужат наглядным доказательством преимущества и резвости английских борзых над русскими.

г. Тула, 1890 г.

 
         
         
         
     

 Хюг Далзиэл

ВЫДЕРЖКА БОРЗЫХ

(С английского)

   В выдержке (т.е. в тренировке – Прим. А.О.) борзых всяк себе закон, и большею частью различные методы оцениваются обратно пропорционально их значению, так как в действительности очень часто слишком большое значение придают пустякам. Нынешние садочники унаследовали много традиционных знаний по части выдержки, но не без примеси таких сведений, которые, при более ясной оценке научных принципов, оказываются неосновательными. Никто, я полагаю, и не подумал бы в наше время выдерживать борзую хлебом, сильно приправленным пряностями и размоченным в вине, или же бифштексом с водкой; тем не менее, такие способы рекомендовались в былые времена. В умах известного класса тренеров все еще отзывается мнение или поверье, также невозможное, о не столь сытном содержании борзой. Не будь тренеры вообще людьми сметливыми, которые не пренебрегут уроками собственного опыта, то некоторые сведения, добытые ими теоретически, печально отозвались бы на их расчетах. Наставления для подготовки борзой дошли до нас от Арриана. На нашем родном языке де-Лаглей писал об этом предмете пятьсот лет тому назад, а Тёрбервилль, Джервез Маркхам и другие последовали его примеру несколько столетий позднее. В настоящем столетии мы пользовались опытом Гудлэка, Тэкера, Стонхеджа и других, менее известных.

  Хотя наставления, касательно корма и некоторых общих правил по уходу за борзыми, встречаются и у более старых писателей, тем не менее, строго систематическая выдержка, принятая теперь, вполне современна. Автор «Sportsmans Cabinet», сам ветеран-охотник, писавший под этим псевдонимом в 1803 году, хотя и отдает должное системе м-ра Сунифен, состоящей в том, чтобы давать собакам делать резвый галоп два раза в день, вместо того, чтобы заставлять скакать за зайцем, как это обыкновенно было принято, добавляет, однако: «Господа тренеры в Ньюмаркете, которых всюду принято считать настолько сведущими, насколько они должны были бы быть, не стесняются высказывать мнение, что выдержка борзой может быть доведена до той же верности, до какой доведена и выдержка лошади. Глубоко опытный писатель совершенно другого мнения и убежден, что заявления этих спекулятивных господ слишком поспешны и неопределенны, каковое мнение оправдывается его десятилетними наблюдениями».

  Опыт, однако, с тех пор убедительным образом показал на деле, что господа «спекулятивные» тренеры в Ньюмаркете были правы, а что очаровательный и много знающий спортивный писатель, которого я цитировал, в этом случае был не прав.

  Хотя серьезную выдержку нельзя применять круглый год, однако за подростками, да также и за взрослыми собаками, требуется постоянное наблюдение; благородная борзая и во время летнего отдыха не должна, как собака Артемуса Уарда, «лежать без дела и считать звезды». Наблюдение за здоровьем борзой всегда необходимо, а потому, с закрытием сезона садок, в марте, и до начала активной выдержки для подготовления следующего сезона, в сентябре или октябре, собаки должны иметь достаточно активной и правильной работы, чтобы сохранить крепость мускулов и настоящее тело, а также и для того, чтобы они не выходили из повиновения.

  Собака ходит на пальцах, которые представляют собой упругие подушки с жесткой, почти роговой покрышкой. Некоторые породы собак обладают от природы лучшими лапами, чем другие, но у всех делаются мягкие подошвы, если их оставляют в бездействии, или если они работают лишь по мягкому грунту. Процесс укрепления лап весьма важен и требует много времени, ибо, чем жестче ткань, тем медленнее ее рост.

  Регулярная, но сравнительно тихая работа по большим и им подобным дорогам, за экипажем или за верховым – есть лучший способ укрепления подошв; но надо остерегаться, чтобы не заставлять собак быстро скакать по дорогам, где щебень вновь насыпан, ибо этим могут быть причинены серьезные, если не неизлечимые повреждения.

  Собакам, у которых от природы нежные лапы с наклонностью к расперстости (распущенности – прим. А.О.), следует опускать лапы на ночь и утром в настой дубовой коры с квасцами, составленный следующим образом: хорошо растереть 1 фунт сухой дубовой коры, кипятить ее в 2 галлонах воды, пока, вследствие испарения, она не уменьшится до 1 галлона, а затем развести в этом отваре 1 унцию квасцов. Настой должен быть пропущен сквозь какую-либо ткань, чтобы освободить его от коры, и затем может быть употребляем, как сказано.

  Та выдержка, о которой я говорил, может считаться только предварительной и общей; но, когда день садки уже назначен и известные собаки избраны для нее, а следовательно должны быть готовы к состязанию, тогда начинается самая деятельная и важная работа. Цель состоит в том, чтобы собака к данному числу была в таких условиях (condition), в которых она наилучшим образом может выказать свои способности, в качестве борзой. Вопрос для владельца собаки и тренера состоит в следующем: каковы эти условия и какой наилучший способ для достижения этих условий?

  Стонхедж, всюду, целым поколением охотников признанный в этом высшим авторитетом, говорит утвердительно и определенно: «Выдержка не должна добиваться воспроизведения неестественных условий (condition), а скорее – высшей степени здоровья».

  Как уже раньше замечено, эта высшая степень здоровья, заключающаяся и в правильном отправлении всех частей организма, которые при соединении делают возможным проявление высшей степени жизненной силы в каком-либо данном направлении – должна быть достигнута к известному, назначенному сроку. Тогда тут, к огорчению владельца и тренера, является одно из самых больших затруднений и жесточайших неприятностей. В ночь накануне садочного дня собаки в совершенном порядке: они вполне готовы, полны жизни, в твердом теле, мускулы натянуты, как струны, как вдруг пожаловал дедушка Мороз, заковал землю и обрек человека и собак на бездействие. При таких обстоятельствах весьма трудно удержать собак на точке, ибо работа неизбежно должна быть ограничена и должна производиться с большой осторожностью. Лучше всего в таких случаях заменить упражнение усиленной чисткой и растиранием, особенно вдоль двигательных мускулов.

  До начала активной тренировки, большое внимание должно быть обращено на состояние собак в отношении тела и общего здоровья. Собаки, которые в то время будут совершенно здоровы, вероятно, будут весить от 7 до 10 фунтов более, чем в скаковом теле, определение же надлежащего веса, всецело должно быть предоставлено на усмотрение тренера, ибо в этом отношении собаки также различны, как и в степени требуемой подготовки.

  Обыкновенно принято начинать с дачи легкого слабительного, каковы – сабур (высушенный горький сок алоэ, применяемый в медицине. – Прим. А.О.) и яланна (гомеопатический препарат. – Прим. А.О.). Если слабительное необходимо, то я полагаю, что пилюля, составленная из 6-8 гранов ревеня, ¼ грана Podophyllin и 5 гран экстракта одуванчика – лучший вид слабительного, ибо оно столько же возбуждает деятельность печени, сколько и освобождает желудок и кишки.

  Собакам часто даются рвотные, и когда это делается с разбором, то исправляет желудок и придает ему как будто эластичность. Рвота, однако, весьма естественное явление у собаки, которая намеренно ест траву, от которой ее тошнит, очевидно, с этой целью. Тем не менее, сильных рвотных, как например: сурьмы с винным камнем, всего лучше избегать. Самое удобное и безопасное средство, это инекануановое вино, от ½ унции до 6 драхм, которое дается в теплой воде в один прием, а если оно через 10 минут не произведет действия, то повторить дозу.

  Я, однако, нахожу, что давать в это время противоглистные лекарства гораздо лучше, чем какое бы то ни было из вышенаписанных, но при этом всегда следует предварительно очистить кишки слабительным. Дайте вышепредписанную пилюлю, затем, на третье утро – лекарство против глистов, а 2 часа спустя – ½ унции касторового масла, причем собаку, в эти промежутки времени, следует держать на жидкой пище.

  До начала выдержки вес собаки должен быть точно определен, а затем ежедневно следует записывать ее последующий вес; это укажет вернее, чем суждение «на глаз», насколько успешна выдержка. Это и ощупь мускулов должны служить основаниями нашего суждения о состоянии собаки.

  Диета, которая важна во всякое время, теперь вдвое важнее. Обыкновенная ошибка состоит в слишком резком переходе от слабой сравнительно диеты к сильной. Такие переходы должны происходить постепенно. Другое заблуждение состоит в слишком усиленной, концентрированной пище, вроде яиц и молока, которая дается в силу убеждения, что она улучшает дыхание. И тот, и другой способ скорее всего причинит желчные страдания, чем только расстроит собаку и задержит успех выдержки.

  С другой стороны, многое должно быть предоставлено усмотрению и опытности тренера, который, постоянно видя корм своих собак и то, поскольку она идет впрок, может сказать, которая из них требует больше корма и какой корм больше подходит той или другой собаке. Верное понимание и обдуманное содержание каждой отдельной собаки (и то, и другое относительно корма и работы) именно и показывает опытного тренера. Не следует, однако, без оглядки доверяться единственно навыку. Мы постольку же должны пользоваться уроками аналитика, поскольку и уроками опыта, и избрав, согласно исследованиям первого, более подходящий для данной собаки корм, мы должны при употреблении его руководиться опытом.

  Из мясной пищи мы можем выбирать говядину, баранину или конину, и без мяса, в том или другом виде, борзая не может быть хорошо выдержана. Выбор мяса часто определяется условиями удобства: любое из них целесообразно, если оно здоровое, т.е. если животное пало не от какой-либо болезни и не пропитано ядовитыми веществами, что бывает со многими лошадьми, туши которых попадают на псарни. Из трех означенных родов мяса, нежирная баранина предпочтительнее, как более удобоваримая. Приготовлять баранину следует медленной варкой; прежде всего мясо должно быть разрезано на мелкие куски и положено в холодную воду; кости надо варить вместе с мясом, а когда оно хорошо сварится, то мясо и кости вынуть, а в наваре развести крупную овсяную муку; после этого надобно прокипятить еще на маленьком огне все это полчаса и прибавить ½ фунта мелкораздробленных бисквитов Спратс Патент (Spratt’s Patent Fibrin Cakes); пусть все это кипит еще минут 10; если было употреблено надлежащее количество воды (чему опыт скоро обучит), то вся эта порция, когда остынет настолько, что станет годной к употреблению, представит собой довольно густой кисель. Некоторые тренеры употребляют теперь одни лишь Spratt’s Greyhound Biscuits, содержащие 50% мяса, но, по-моему, та или другая доля свежего мяса с примесью бисквитов предпочтительнее.

  Я не верю в обычай распределения корма по весу. Если собака, несмотря на всю ту работу, которой она может подвергаться, все-таки слишком жирна при данной диете, то измените скорее качество, чем количество корма. Но такие случаи, чтобы при усиленной работе не достигалась цель, т.е. устранение ожирения, весьма редки, а это – именно то, что требуется.

   С другой стороны, если корм не идет собаке в прок, и она не ест его даже и охотно, а не то что жадно, тогда, если она видимо не расположена есть более этот корм, дайте ей от ¼ до ½ фунта сырой нежирной баранины, куском, с 10 гранами Pepsin Porci Будалта или Морсона, который продается в бутылках по 1 унции, с меркой за 5 шиллингов.

  Нет никакой необходимости придерживаться непременно вышеприведенной диеты, однако большие и резкие перемены опасны, и я считаю предыдущий способ за лучший.

  Ячменная мука сильно способствует ожирению, а кукурузная – слишком горячительна. Если у собаки запор, то лучше прибавьте в пищу вареной бычьей печенки, вареной моркови или капусты, отжатой от воды, чем прибегать к лекарствам.

  Значение, которое борзятники придают проводке с верховым охотником или с пешим, а также проводке на своре – различно. Я того мнения, что, когда это возможно, следует брать верхового, ибо при этом обеспечивается большое разнообразие аллюров. От 15 до 20 миль ежедневной проводки не слишком много, однако лучше производить их в 2 приема – рано утром и после полудня – так, чтобы возвратиться с последней проводки ко времени кормежки. Перед утренним упражнением следует дать собакам по кусочку бисквита, так как подвергать какое-либо животное трудной работе с совершенно пустым желудком есть такое же заблуждение, как и делать это тогда, когда желудок животного полон.

  Определение последовательности аллюров разной скорости, потребной для собак, следует также предоставить тренеру. Ему, быть может, также придется и разделять собак соответственно их сложению, и брать их попеременно, оставляя некоторых только для проводки с пешим охотником или только на своре.

  Есть некоторые лица, которые предпочитают выдержку борзых с пешим охотником, а другие прибегают к этому способу просто по необходимости. Обычай сбавлять излишнее тело потением, т.е. надевать на собак теплые попоны, уже устарел, а упражнение на мельнице (аналог «беличьего колеса» - Прим. А.О.), как способ развития мускулов, насколько мне известно, употребляется только для боевых собак; полагаю, что для борзой этот способ вовсе неподходящий, также, как и попытка выдерживать скаковую лошадь на  топчаке (род примитивного конного привода – Прим. А.О.). Пеший охотник не в состоянии дать борзым столько работы, сколько будет нужно, а потому, если он их выдерживает не верхом, то ему нужен помощник, который бы держал собак на своре. Тренер отходит вперед на полмили или около того, а помощник его держит собак на своре до тех пор, пока тренер свистнет, а тогда вместе спущенные со своры борзые скачут к нему, стараясь обскакать одна другую. В этом случае хорошо устроить это так, чтобы собаки оканчивали скачку в гору, для того, чтобы дать им, что называется «a good pipe opener» (открыть дыхание). Спускать собак со своры на одной горке с тем, чтобы они кончали скачку на другой, весьма целесообразно, и если по грубому грунту, т.е. – шероховатому, не каменистому, то тем еще лучше. Так как некоторые садочные местности изрезаны канавами и изгородями, то к ним следует приучить собак, ибо, если они к ним непривычны, то много потеряют на садке своей неловкостью.

  Там, где несколько собак приходится держать на своре, борзятник должен прикреплять свору к поясу.

  При приближении какой-нибудь большой садки, владелец собак часто становится в тупик, каких именно собак пускать на тот или другой приз. Существует обыкновение, за неделю или две до этого события пускать их с заведомо резвой собакой, а когда таковой нет на собственной псарне, то редко бывает, чтобы этого нельзя было проделать с собакой собрата по страсти, ибо при этих частных испытаниях борзых, нет никаких секретов или тайн, как со скаковыми лошадьми, и погоня за наживой есть зло, незнакомое этой отрасли спорта (Увы, но сегодня это не так. Погоня за наживой захлестнула не только традиционно «беговые» страны, но добралась уже и до России – Прим. А.О.).

  Пользе растирания кожи и безупречной чистоте кожи и псовины часто не придают должного значения, которое очень велико. У борзой разумное растирание вдоль главных мускулов, кроме того, что поддерживает здоровое состояние, способствует их развитию и придает им большую силу и эластичность.

  Утром и вечером должно растирать каждую собаку по шерсти, начиная с шеи и до конца правила, следуя по линии мускулов. Волосяные перчатки слишком грубы и раздражающи для собак с нежной кожей; полотенце из грубого полотна более пригодно. Начать следует с шейных мускулов, перейти к плечевым, затем натирать мускулы передних ног и дойти до лап; потом – вдоль степи, но не сверху, а вдоль каждой стороны позвоночного хребта. Мускулы крестца, а также и бедер до пазанков имеют большое значение и требуют исключительно тщательного растирания, причем исполняющий эту операцию должен довольно усердно и равномерно проходить по всей поверхности. Лучшее время для этого – когда собаки приходят с работы.

  Там, где собакам приходится далеко путешествовать по железной дороге или каким-либо другим способом, необходимо позаботиться, чтобы у них было достаточно просторное помещение, так как всякое стеснение им вредно. Такие путешествия расстраивают их, а потому, когда они должны скакать на серьезных состязаниях, то хорошо помещать их по соседству с садочным полем за несколько дней до садки; а если местность вовсе незнакома, то полезно поупражнять их по соседству с садочным полем в местности, схожей с ним по грунту.

  Накануне садки собака должна основательно поработать, но ее отнюдь не следует пускать с другой собакой или подвергать работе быстрым аллюром; кормить же ее позднее 2 или 3 часов пополудни, накануне садки не следует. Если вода жестка или подозрительной чистоты, то ее следует, в виде предосторожности, вскипятить столько, сколько собакам потребуется, иначе это может их расстроить и этим лишить всех шансов на выигрыш.

  Так как человек, которому поручены собаки, заранее знает, в каком порядке по жребию они будут скакать, то он должен быть готовым со своей собакой, чтобы передать ее слипперу в ту же минуту, когда это понадобится.

  Собака должна оставаться одетой до последнего, а когда попона снимается, то следует непосредственно перед передачей слипперу, наскоро растереть собаку, чтобы возбудить кровообращение.

  Затем, с того момента, когда собака сброшена со своры, провожатый не должен спускать с нее глаз и стараться, насколько возможно, следовать за ней, для того, дабы сейчас же взять ее опять на свору, чем и предупредить возможность скачки ее по другому зайцу. От этого, в том, отчасти утомленном состоянии, в котором она находится, она может зарьять, а это может сильно повлиять на ее шансы на выигрыш в следующих состязаниях, так как она будет слишком тяжело гандикапирована (здесь – в значении превосходства соперника – Прим. А.О.), сравнительно с соперником, который не скакал, подобно ей, лишний раз.

  Если собака поймала зайца или даже только подорвала его, то у нее может остаться в пасти клочок шерсти, каковой следует вынуть, да и во всяком случае полезно промыть ей рот губкой.

  После скачки собаку следует осторожно, но старательно растирать до тех пор, пока у нее не восстановится нормальное дыхание, что будет видно из того, что собака вберет язык в пасть и что тяжелые быстрые движения пахов успокоятся. Коль скоро растирание кончено, собаку следует одеть и быстро водить. Если же она слишком утомилась, то может потребоваться возбудительное средство, но употребление какого-либо возбудительного, особенно алкоголического, требует большой тщательности и осмотрительности, ибо весьма часто в этом пересаливают. Десертная ложка вина – все, что требуется дать борзой, но это не должен быть простой молодой спирт, столь обыкновенный в продаже, а хороший старый коньяк. Давать его лучше с молоком, чем в воде, ибо оно более смягчает действие спирта на покровы желудка, не уменьшая, однако, возбудительных его свойств.

  После скачки собаке не следует и думать давать есть что-либо до тех пор, пока дыхание совсем не успокоится, ибо иначе она всего вероятнее подавится.

  Заканчивая эту монографию, позволяю себе надеяться, что выдача ее в свет возбудит еще больший интерес к ведению и выдержке борзой, которая, как я сказал выше, будучи доведена до совершенства, представляет собой самую изящную из всех пород собак и высшую степень человеческого искусства по части обработки пластичной природы собаки, а также и по части применения ее к нашим специальным требованиям.

  Надеюсь, что это так и будет, и что все, кто прочтет эти страницы, найдут в них что-либо интересное и такое, что побудит их добиваться дальнейшего развития этого благородного животного.

 

 
         
     

обсудить на форуме  >>>>>>>>>>>>>